Я не совсем обычный человек, и истории со мною творятся такие же: три года назад работал я в одной фирме мелким ремонтником. и в этой же фирме работала она. Сразу понравилась, была в ней некая изюминка которая заставляла дрожать колени. Настал день икс, тот день в который она попросила за вознаграждение помочь с ремонтом на даче. Договорились. Поехали. Все было как обычно я делал свою работу, она занималась своими делами, а когда наступил вечер она поинтересовалась не против ли я провести вечер с ней и её подругами, которые были уже на пол пути к даче. Согласился. Переоделся. Разжег костер в предвкушении интересного вечера. . . Они приехали, две замечательные брюнетки слегка схожие между собою, особенно сиськами 4го размера в глубоком декольте и аппетитными булочками слегка выглядывающими из под коротких летних платьиц. Накрыли стол, они сели пить а я остался жарить мясо. И вот представляете как я верчу мясо на шампурах, а эти три похотливые суки решают при чем громко и отчетливо кто будет со мной первый спать. Дожариваю шашлык, несу к столу ощущение зверские, наблюдаю хищные взгляды разгоряченных алкоголем самок. Подхожу, чувствую как чья-то рука гладит яйца через шорты, думаю не долго снимаю их и сую вставший член первой в рот. Немая сцена. Трахаю этот рот, сильно грубо, разжав ей челюсти рукой, а второй натягиваю голову как можно глубже, кончаю в глотку она давится но покорно глотает, в это время ощущаю поцелуи в спину и в поясницу, это вторая разворачивает меня к себе и начинает слизывать остатки спермы, и бодрить упавшего бойца. У нее это прекрасно выходит, разворот дамы на сто восемьдесят градусов, и резкий вход в мокрую щель. Энергично насаживаю ее, яйца хлопают по булкам, рядом сидят еще две и сосутся между собой, эта что со мной начинает кайфовать, чувствую сокращения стенок еле сдерживаюсь что б не кончить, иду к третьей валю ее в миссионерскую позу и начинаю драть как козу, жестко схватив одной рукой за шею а второй непрерывно мну ее булку, не ожидая такого напора у дамы начинаются конвульсии оргазма, я кончаю бурным фонтаном, долго. Ух как вспоминаю аж мурашки. Валюсь на бок, появляется первая что брала только на рот и начинает сосать член, заглатывать яйца, а когда он принимает былую крепость седлает меня и скачет долго скачет махая своими сиськами перед моим носом, кончает, сползает с члена и просит подруг помочь кончить мне, они сосут по очереди, страстно, подставляют свои киски и я имею их пальцами рук. Взрыв спермы. . . Отдых, дегустация мяса и опять секс. Спасибо автору Stepovs@rambler.ru

Она текла так, что на простыне под ней уже расплылось тёмное пятно. Ухмыляясь, он легонько провёл пальцем по набухшим, блестящим от смазки губкам, и она в который раз подалась ему навстречу, пытаясь насадиться на палец, но он вовремя отвёл его, и она в который раз отчаянно замотала головой, беззвучно шевеля губами. Самыми кончиками пальцев он поводил по окружности сосков, которые уже полчаса торчали дыбом, изнывая в сладком предвкушении. Она в который раз попробовала отстраниться от сводящих с ума прикосновений, но деться ей было некуда - верёвки держали крепко. Ей оставалось лишь корчиться, истекая смазкой, и в тысячный, миллионный раз пытаться извлечь из его легчайших прикосновений то самое, заветное, после которого будет можно забиться в долгожданном оргазме. Но он слишком хорошо знал её тело, и был слишком искушён в таких ласках, чтобы это допустить. Она лежала перед ним совершенно голая, и её заведённые за голову руки, связанные в запястьях, были прихвачены к изголовью кровати, а ноги, раздвинутые полутораметровой распоркой в лодыжках, были примотаны другой верёвкой к изножью. Он уже помыл её, и её гладко выбритая, ухоженная щёлочка снова была готова к очередному сеансу сладкой пытки. Сладкой только для него, конечно. Он легонько подул на багровый, умолявший об оргазме клитор, и она, снова дёрнувшись, исказила лицо в гримасе бессильного гнева. Губы её, шевелясь, слали ему одно проклятие за другим, и он в очередной раз порадовался, что вырезал ей голосовые связки ещё год назад - за такие слова пришлось бы устроить ей хорошую порку, а ему было лень. Он посмотрел на экран телевизора, где та же самая женщина, что лежала сейчас перед ним, сидела на кровати и пыталась хоть как-то проникнуть дрожащими руками под надёжную сталь пояса верности. Он видел, как она, бросив на секунду эти попытки, снова пытается потереться закованной в металл щёлкой о спинку кровати, об пол - безо всякого успеха, но с неослабевающей (тогда ещё) надеждой. Он снова представил, каково это - месяцами не видеть ничего, кроме стен подвала и нескончаемых порнофильмов на экране, не имея возможности выключить их, не имея возможности отвлечься на что-то ещё, и, конечно же, не имея ни единого шанса утолить возбуждение - и почувствовал, как начинает возбуждаться сам. Он видел, как женщина на экране пытается массировать себе соски, чтобы разрядиться хоть как-нибудь, но уже знал, что это ей не удастся, как не удавалось все эти годы. Он уже видел эту запись - она была любимой в его коллекции. Он лёг с ней рядом, поглаживая себя по начинающему вставать члену и любуясь её гибким, стройным, надёжно обездвиженным телом. За годы, проведённые без солнца и свежего воздуха оно, хоть и заметно побледнело, но не утратило ни грамма былой красоты. Он легонько провёл рукой по полным, налитым грудям, спустился вниз по плоскому животу и пощекотал ей внутреннюю сторону бёдер. Она снова конвульсивно дёрнулась, возбуждённая до невыносимого предела, ненавидя его дразнящие прикосновения и одновременно страстно желая их больше всего на свете. - Жаль, что такая вкусная самочка так не любила секс со своим мужем, - вздохнул он с притворным сожалением. - Жаль, что она так любила секс с его лучшим другом. Неужели он так же хорошо знал твоё тело? Неужели так же умел доставить ему удовольствие? У него ведь даже член был меньше моего. Неужели оно того стоило? Она смотрела на него с ненавистью, кусая навеки немые губы. Он в который раз пожалел, что поторопился и сразу кастрировал этого недоумка - с навеки закованным в пластик или сталь членом он бы составлял сейчас его супруге достойную пару. Жаль, что его пришлось убить поэтому так быстро. Он не раз подумывал о том, чтобы поймать и поместить в этот подвал кого-нибудь из бывших партнёров своей гулящей жены, но понимал, что это было бы уже не то. Пусть он был и не самым законопослушным врачом на свете, но свои принципы у него всё же имелись. Он снова вернулся к ласкам наэлектризованного тела распростёртой перед ним женщины, поглаживая её то под грудью, то над лобком, то с внутренней стороны бёдер. Она продолжала беззвучно стонать и выгибаться, а он, глядя на собственный, уже эрегированный член, в который раз пожалел, что не может как следует, от души ей сейчас засадить прямо в истекающее смазкой влагалище. Несмотря на то, что её анальное отверстие было доступно ему в любой момент времени, он иногда тосковал по старому доброму вагинальному сексу. Жаль, что нет способа сделать так, чтобы она не кончала во время секса, продолжая чувствовать неутолимое возбуждение. Жаль, что искусство хирурга имеет свои пределы. Жаль, что нельзя сделать её наказание идеальным. Наконец он почувствовал, что готов, и, поднявшись, подложил ей под голову подушку. Она автоматически открыла рот, и он ввёл туда член, прикрыв глаза и отдавшись на волю её умелого языка. Пожалуй, этим он гордился больше всего - тем, что смог воспитать из неё такую хорошую соску. Интересно, получает ли она сама от этого удовольствие - заглатывая и облизывая член своего мужа, не имея никакой возможности извлечь от него запретный оргазм. Делая минет человеку, который обрёк её на вечную пытку половым воздержанием. Раз за разом глотая сперму человека, который навсегда лишил её доступа к собственным интимным местам. Впрочем, это не имело значения. Всё равно после стольких умело применённых наказаний ей не оставалось ничего другого - если она не хотела подвергнуться очередному из них. Но этого она сейчас явно не хотела. Сейчас она хотела только одного - и, не в силах получить желаемое, всё насаживалась и насаживалась своим хорошеньким ротиком на его внушительный член, которому совсем скоро предстоит побывать в её хорошенькой попке. А может, и не предстоит. Он ещё не решил. Тем временем запись на экране приближалась к своему кульминационному моменту, который он так любил. Сходя с ума от возбуждения, вызванного бесконечной порно-трансляцией (и совсем-совсем небольшой дозой определённого вещества в каждодневной еде) , обнажённая женщина на глазах превращалась в самку, в дикое животное, в сгусток нервов, мечтающий только об одном - взорваться в диком, невообразимом оргазме. Но пояс верности был сконструирован для этого слишком хорошо. Блестящая сталь была слишком крепкой, чтобы её можно было погнуть или сломать голыми женскими руками. Резина по краям слишком плотно прилегала к воспалённой коже, чтобы проникнуть под неё пальцем. Замочки спереди и сзади невозможно было сорвать, содрать или сгрызть - их можно было открыть лишь ключом, который находился от неё сейчас очень, очень далеко. И, осознав это, женщина на экране сорвалась. Только что она, кусая губы, сидела на кровати, раздвинув ноги и пытаясь хоть как-то доставить себе удовольствие - и вот она уже, раскрывая рот в беззвучном вопле, колотит кулачками бетонную стену, вот она уже срывает с постели простынь и рвёт её пополам, вот она швыряет подушку на пол и, подбежав к телеэкрану с мелькающими там обнажёнными членами, пытается разбить его. Конечно же, с заключённым в небьющийся плексиглас экраном поделать ничего невозможно, и она, скорчившись на полу и обхватив двумя руками закованную в сталь промежность, начинает захлёбываться в беззвучных рыданиях - как раз тогда, когда он, застонав от наслаждения, начинает выстреливать спермой в тёплый, мягкий, раскрытый перед ним рот. Кончив, он некоторое время лежал рядом с женщиной, слушая её тяжёлое дыхание и скрип верёвок на её запястьях. Затем, решив, что для анального секса у него сегодня нет настроения, он поднялся с постели и, не оглядываясь, пошёл к душевой кабинке, стоявшей в углу подвала. Было непросто оборудовать это место так, чтобы оно отвечало всем запросам, но потраченные усилия стоили каждой вложенной копейки. Здесь можно было есть, мыться, совершать туалет и ухаживать за собой, но нельзя было сбежать отсюда через толстую железную дверь, и ни один звук не вырывался за пределы крепких бетонных стен. И, конечно же, нельзя было получать оргазм - равно как и просто прикасаться к собственному влагалищу. Надо было думать головой, прежде чем, будучи на свободе, пользоваться им таким безответственным образом. Помывшись и насухо вытеревшись её полотенцем, он вышел из подвала, не став развязывать женщину и даже не оглядываясь на неё. Он знал, что, как только он уйдёт, она начнёт извиваться что есть силы, пытаясь выпутаться из верёвок и прикоснуться наконец к своей истекающей соком дырочке собственными руками - теперь, когда никого рядом нет, и когда она не заперта в хромированную сталь. Но так же хорошо он знал, что это ей не удастся - лишь ещё больше распалит её жажду и заставит разразиться лишь новыми неслышимыми проклятиями. Удивительно, как быстро женщину лишают достоинства какие-то мягкие, даже не всегда заметные снаружи складочки кожи между ног. Хотя это всё-таки средневековье, конечно, все эти пояса верности. Ему нравилось смотреть на её голенький лобок, на её вечно мокрую щёлочку, поэтому в последнее время предпочитал лишь связывать её так, без пояса. Эх, если бы можно было сделать как-нибудь так, чтобы убрать пояс верности насовсем, но лишить её шанса потрогать себя руками... Внезапно он остановился на полпути, осенённый идеей. Почему бы не убрать из этого уравнения руки? Ей, и тем более ему, от них нет никакого прока - только лишняя забота о маникюре. Он представил себе её тело с ампутированными по плечи руками и неожиданно понял, что его это заводит. Конечно, придётся мыть её самому, но так даже интереснее. Это ещё сильнее унизит её, ещё сильнее даст прочувствовать безнадёжность своего положения... Можно обрезать даже не по плечи, а чуть выше локтей. Да, так даже лучше. Интересно, можно ли будет достать такой культяпкой до собственного клитора? Лихорадочно обдумывая это, он зашёл в комнату для операций и невидящим взглядом уставился на шкафы с инструментарием, на стол, на купол мощной лампы над ним. Конечно, тогда она сможет тереться обо что-нибудь. Об угол кровати, допустим. Это никуда не годится. Но... что если убрать из уравнения и ноги? Они, конечно, красивые, но толку от них, по большому счёту, тоже никакого нет. А уж сколько новых поз и наказаний можно придумать с изувеченным таким образом телом... Ухмыляясь собственным мыслям, он пошёл на кухню, чтобы поужинать и начать готовиться ко сну. Да, его гулящая жёнушка по достоинству оценит эту идею. Может быть, он даже расскажет ей об этом - посмотрит на страх в её прекрасных голубых глазках, поглядит на распахнутый в беззвучном крике ужаса рот. Он даже придумал первую фразу этого разговора - "милая, как ты смотришь на то, чтобы навсегда расстаться с поясом верности?" Он был уверен, что она воспримет эту идею с энтузиазмом. Он был уверен, что за эти годы пояс изрядно ей надоел... Все герои вымышлены, все совпадения случайны. Отзывы и предложения оставлять на ivanovbdsm@gmail.com

За окошками всей окрестной Земли был седьмой год, точнее он уже пришел. И с самого утра опять шел снег. Прилетевший из столицы, на зов дочери, Соколов. сидел за столом в своем барском, красном халате, полуобернувшись к покрытому инеем окну, и держал чашку с почти остывшим кофе. Неторопливо жуя бутерброд и прихлебывая, он листал журнал, отдаваясь приятным философским размышлениям: вылитый, но еще молодой, «Дед Мороз красный нос» как в тв рекламе.... Вдруг в коридоре тонкой трелью прозвенел входной звонок. — Сейчас, одну минуту, открою! – радостно пробасил он, встрепенулся и как ошпаренный рванулся к обшитой дорогим пластиком двери. Повернув защелку верхнего замка, он радостно распахнул ее. Но ожидаемое им веселье сменилось на его лице удивлением, когда на пороге он увидел двух прикольных барышень, а скорей даже выпускниц на выданье. Одна из них была с каштановыми кучерями ниже плеч, в меховом полушубке, в темно-синих облегающих лосинах, и нервно переминалась с ноги на ногу, жуя жвачку. А другая, на полголовы ниже ее: русая, со вздернутым носиком, с двумя хвостиками - ромашка (или одуванчик) в розовой пуховой курточке и расшитых яркими нитками джинсах. — Здрасте, а можно посевать? – выпалила скороговоркой милый одуван, легкомысленно махая ему ручкой в варежке. Понимая, что перед ним не та, кого он ждал, он неопределенно пожал плечами. Но выбор, как говорят, был невелик, и, сменив грусть на милость, ответил: — Ну, заходите, только быстро. И горохи мне тут свои, не разбрасывать! – прошлым вечером он уже замахался приводить в порядок квартиру, и снова брать в руки веник не входило в его планы. Он отступил вглубь коридорчика хрущевки, давая возможность пройти гостьям во внутрь. — Сеим, веим, посеваем, счастье в дом к вам наметаем. Пусть приносит Новый год, много радостных забот! – переглядываясь, друг на дружку, мелодично защебетали они заученными стишками. Слушая у полуоткрытой двери, продолжение произведения народного творчества, Олег Анатольевич невольно засмотрелся на старшую гостью: огромные чуть миндалевидные темно-серые глаза, с легким оттенком зелени, ее ладная, аппетитная фигурка и милые ямочки на щечках кого-то ему напоминали, но он не мог вспомнить, кого... — Молодцы снегурочки. Одобряю! – усмехаясь, искренне похвалил он их. – Сейчас принесу вам за старания, - и, направившись в кухню за барсеткой, добавил: - Только дверь придержите. Чтобы не захлоп.... Но было уже поздно - мелкая русявая козявка, старательно довела ручку бронированной двери до щелчка и повернула нижнюю защелку на себя. Рванувшись на этот звук, обратно с кухни, доморощенный Дедушка Мороз в отчаянии, развел руки с деньгами и пробормотал: — Ну вот, теперь она не откроется. Нижний замок заклинило! – отдав в руки «старшой в паре» две фиолетовые купюры, он пропихнулся к двери, еще пытаясь спасти ситуацию, но поворотный механизм уже действительно застрял намертво. — Блин, Белова. Ну, вот нафига ты туда полезла? – качая кудрявой гривой и топая блестящими черными полусапожками, с досадой выпалила старшая. — Лерчик, да я тут ни причем...Откудаж я знала? – испуганно клипая голубыми глазенками, наивно ответила младшая. Протиснувшись снова между ними и безуспешно попыхтев у замка, хозяин дома махнул рукой и отошел к входу ванной, подтверждая самые неутешительные новости: — Эхххх...красавицы, напосевали. Теперь часа два придется ждать, пока приедут с ключами... — Сколько? Два часа? А раньше никак? – истерично вмешалась в его рассуждения обворожительная Лерка. — Да! Два часа, если не больше. – потерев идеально выбритый подбородок, добродушно подтвердил Анатольевич – Но самое главное сейчас, это спокойствие, и только спокойствие! Взглянув в его сторону, она какое-то время колебалась: «орать или не орать», но его уверенность и тон, с которым он это произнес, немного охладили ее воинственный пыл. — Вот такой, у нас с тобой, Зойка попадос... - хмыкнула Валерия, кивнув в сторону мелкой. И подогнув одну ногу, начала стягивать свою обувь, действуя практически «на автомате». — И, верхнюю одежду, кстати, тоже можете снять, тут жарковато... - гостеприимно принимая шубку и куртку, предложил мужчина, хотя Лерка все еще ждала совсем другой формулировки: - А ну, сучки быстро раздевайтесь, до трусов! Но в этот раз ошиблась, и ее газетно-маньячные опасения не подтвердились. Будучи по природе, очень тонко-интуитивной натурой, она лишь ощутила рядом с собой приятный будоражащий аромат взрослого мужчины, и его до сих пор неразделенное с кем-то желание. Симпатичный хозяин квартиры сложил их вещи на кресле в гостиной, и как на зло, вел себя в такой непростой ситуации абсолютно непринужденно. — А где можно... - спросила вдогонку она его, но он опередил ее. — Проходите на кухню, там и познакомимся! – и указал им рукой в сторону небольшой, семиквадратной, но обставленной по последнему слову техники – мини-студии. «Мда, прикол за приколом. Вот и Юлька застряла в дороге. А теперь и эти «киндер-сюрпризы» как снег на голову свалились. А что интересно, дальше будет? Надеюсь только приятное...» — Ну что скисли? Зоя Альбертовна? – подхватив обеих колядовальщиц под локоток и приглашая их к столу, он решил шутливо разрядить сложившуюся обстановку. — Я Владимировна... - заулыбалась одуванчик в ответ, и тут же покраснела, одновременно смущенная и польщенная таким галантным обращением с ней. — Ну а я, Габриэль Лазоревич Поролло, очень приятно – деловито представился он, в который раз не пожалев о том, что лет восемь назад ввесёлой Одессе купил по дешёвке злополучный паспорт с непонятной фамилией и экзотическим именем. Обе посевальщицы, присаживаясь к столу, тут же переглянулись и громко прыснули от смеха. — Ага. Так мы вам и поверили...- пробурчала старшая. - Тогда меня вы можете называть Лисой Патрикеевной или Ликой, как вам больше нравиться? – скрестив руки на внушительной груди, доставшейся ей видимо по женской линии, и сверкая исподлобья своими зелеными глазками, она все еще продолжала «занимать оборону». Зоечка же, наоборот, не обращая внимания на ее тон, завороженно разглядывала накрытый всяким вкусностями стол и была настроена, намного добродушней, чем ее подружка. Ей нравилось здесь все: и красивая квартира, и праздничная обстановка в ней, и этот классный дядька в смешном халате как у Дедушки Мороза и даже то, что они с Леркой, по ее неосторожности, оказались здесь – прям какие то сказочные приключения, как в любимой киношке. — А можно батончик и мандарину? – набравшись смелости и облизывая губки, спросила она у Габриэля, ну то есть у Олега. Тот, спохватившись, кивнул ей головой, пытаясь набрать, чей-то номер на мобилке. Наконец-то ему это удалось, и он, повернувшись к окну начал с кем-то разговор: — Привет Руся! Выручай. Что случилось? Да в Пашкиной квартире замок заклинило, а открыть только снаружи можно. Нет, Юлька еще не приехала, застряли под Херсоном, вот жду ее взаперти.. . – он лишь один раз бросил взгляд в сторону присевших у стола гостей: Лерка уже вроде остыла и не хмурила бровки, а увлеченно чистила банан от кожуры, закусив свои пухлые губки, и даже, как ему показалось, плотоядно зыркала в его сторону. А может даже и не показалось.... «Ух, и откуда у нее такие обалденные сиськи? От природы или от мамки? Студентка еще или в десятом? Нет, ну они точно не ровесницы... Зоечка точно на пару лет младше, зато раскрепощенней! Но сто пудов - обе они, от одной, и той же, злачной и грешной ягоды... - чуйка, никогда в этом его не подводила». — Такая вкуснятина. Спасибо, я наелась... – Белова простодушно выползла из-за стола, просто как всегда в гостях у родственников, собрав в ручонку кожуру и обертки и по-свойски, но аккуратно сложила их в коробку возле мойки и продолжила: - Дядя Габриель, а можно я пойду телик включу? — Конечно можно, только осторожно...Ничего не трогать, я тоже тут в гостях! — Хорошо, я поняла: ничего не трогать – и, виляя голой полоской над пестрыми бедрами, проказница прошмыгнула мимо следящей за каждым ее движением старшей напарницы. Отойдя к окну, повеселевший, как от молодого винца, «гишпанец», пристально рассматривал сексуальную в своей естественной простоте, юную герлочку. — Ну а ты Патрикеевна чего молчишь? Давай рассказывай, как ты докатилась до такой жизни? — В смысле? До какой еще жизни – встрепенулась Валерия, очнувшись от зависшей на кухне минуты молчания. — Да ладно. Шучу я... – примирительно ответил он, пытаясь не нарываться на мини скандал со всеми вытекающими последствиями. Тем более что у него уже созрел коварнейший, на ближайшие два часа, план, как сделать «борзую лисичку» намного уступчивее и сговорчивее по отношению к нему. С некоторых пор, они с Юлькой пользовались не только этим уютным гнездышком для утех, но и одним замечательнейшим средством для повышения женского хотения, которое он получил в знак благодарности, от всё того же, упомянутого в разговоре, другана Пашки, когда помог замять ему одно очень деликатное дельце. Презентованное фармсредство, к удивлению, реально оказалось действенным: буквально через пять – десять минут, его Юлька становилась просто секс-фекс-пекс агрессоршей, которая готова была «порвать» любого мужика, как тузик тряпочку... — Может тебе кофе сделать? По-турецки? – и дальше ничего не спрашивая и не дожидаясь ответа, он повернулся к плите, схватил медную, старинную, турку и принялся к колдовству над ней. — Давайте, кофе я люблю, но по-турецки еще не пробовала.. – Лерочке уже стало нравиться, когда он заговорил с ней на равных, а ее беспокойство от нахождения в чужой квартире понемногу утихло, да и мысли тоже как-то упорядочились: ну с Зойкой они и из не таких ситуаций выкручивались и всегда успешно, значит, и в это раз все обойдется...а может даже и по согласию обеих сторон...». Взяв со стола кусочек копченой буженины, она с любопытством наблюдала за его уверенными, точными движениями, как у заправского фокусника, после которых, в воздухе так аппетитно запахло кофейным ароматом. Ей нравились решительные и разбитные парни...ну и солидные мужчины тоже. — И кем же вы работаете, мистер Поролло? – тон и постановка вопроса были выбраны ею правильно. — Аниматором при буржуйском отеле, развлекаю «богатых буратинов» и их детвору. — Прикольно... - протянула она, отводя в сторону конфет хитрые смеющиеся глазки, и на мгновение представила себя, на месте загорелых гламурных девчонок, плескавшихся наверное вместе с ним в ярких, как фантики на конфетах, и откровенных бикини. — А ты чем маешься? – в свою очередь спросил он, заботливо протягивая ей миниатюрную керамическую чашечку с уже незаметно приготовленным зельем. — Чем-чем? Типо учусь, всякому разному... - смущаясь его, обволакивающих все ее тело взглядов, и потягивая горячий напиток, стандартной фразой искательницы приключений ответила та. Дабы не спугнуть «птичку», он остался на своей территории, и тоже попивал кофеек из своей порции, а затем многозначительно кивнул: — Точно учишься или уже все умеешь? – пытаясь проверить свою интуицию и ее готовность подстроиться под него и его далеко идущие планы, спросил он. — Смотря чему научат, то и сумею... - после почти уже выпитой чашки, ей почему-то захотелось, чтобы ею восхищались, и страстно завели, но чтобы это было не грубо, как это бывало с ней ранее, а мягко и нежно, как в кино. И много ещë чего-всего, но пока поддаться силе этих волн и посмотреть, что из этого получится, она еще стеснялась... — Ты не против, если я закурю? – Анатольевич, открыл кухонный шкафчик и, достав из разрисованной жестяной коробки толстую сигару, ловко отрезал ей кончик, и взявшейся, из ниоткуда, зажигалкой раскурил ее. «Хм, а кофе и впрямь замечательное. Неужели этот напиток может давать такие непривычные вкусовые, да еще и другие ощущения?» - Валерия минуты две, молча, но уже без напряга, ощущала какое-то завораживающее и своеобразное магическое действо его над собой, а точнее под собой: оно не складывалось в слова, оно требовало действий, и эти действия были походу довольно откровенными и развратными... — Давайте откроем немного...форточку, что-то стало жарковато – встав из за стола, она подошла к окну и без заморочек открыла верхнюю часть окна, пытаясь, справится с шумом в голове и, стараясь приглушить возникшие между ног, приятные и четко определенные желания. — Я и не против, желание женщины, для меня закон... – опять двусмысленно намекая на ее необычное состояние, ответил фокусник, и, выпустив дымок над ее головой, долго смотрел вслед тонкому облачку, словно следил, растает над ней этот «нимб» или нет. Растаял...куда ж ему деваться. — А можно я попробую? – смело приблизившись к дымящему Санта Клаусу в белых носках, девица эффектно положила ему руку на плечо и двумя пальчиками потянула на себя сигареллу. — Только губами и не затягивайся, хорошо? – попытался предупредить он, но снова, как и в случае, с замком, было поздно. Лерка глубоко втянув толстую бяку в рот, вдруг громко закашлялась и чуть не выронила ее из рук. Он вовремя спохватился, перехватил ее и, похлопав между лопаток, почти вплотную прижал к себе. На шум, к ним прибежала Белова, вся почему-то раскрасневшаяся и без штанов, в одной лишь тонкой кофте. Из соседней комнаты, слышались голоса идущего по телику фильма в переводе знаменитого Гоблина, а за ним и приглушенные вскрики звезд фильмов «для взрослых». «Вот зараза, говорил же ничего не трогать! Нашла все таки Пашкину коллекцию. Вот тебе и Super Spanish fly – почти стерео эффект какой-то и все ваши желания господин Соколов, в рождественские дни сбываются!» - он от удивления чуть не потерял дар речи: ну что ж, пусть будет так, как будет. Теперь остается надеяться только на то, что девчонкам все это действительно нравится и дурного шантажа с их стороны не будет, не хотелось бы ломать свои планы и так плохо думать о них! — Зойка, а ну ка марш обратно. Ты чего голяком летаешь, не видишь, мы тут заняты...? – словно отметая его опасения, старшая ревниво махала ручкой в сторону подруги, еще крепче прижимаясь своим бедром к его заволновавшемуся паху. — Ой, можно подумать, я не знаю чем вы тут занятые такие... – она ехидно показала им обоим язык, и с неподдельным интересом посмотрела на выпирающий бугорок в халате Деда Поролло, и мелькнув в проеме кухни очаровательной голой попкой, растворилась в густом сигарном дыму. — Вот вредина, мелкая. Ну, в любую щель свой нос сунет – видя некоторую растерянность дамского угодника, она робко поцеловала его в щеку и добавила: - Не бойтесь Габриэль Лазоревич, мы примерные и не балованные ученицы, скоро звонок на второй урок, а вы еще у нас ничего не проверили.... Недоговорив, Валерия взяла его свободную руку и положила ее на свою глубоко и ровно вздымающуюся грудь. — Да не боюсь я, просто и вправду душновато тут - вернувшись в реальность, Соколов почувствовал, как они оба тянутся друг к другу глазами, телами, и даже мыслями: она к нему, а он к ней, и что «девочка уже реально созрела». Она аккуратно забрала у него полуистлевшую сигару, отложив ее в кофейное блюдце, загадочно улыбнулась и, подавшись передком вперед, отвела обе руки назад, сопротивляться такому обоюдно-ненавязчивому притяжению у нее уже просто не было сил. — Вы не против, если я сама? У меня быстрее получится...- забравшись под пуловер, красавица щелкнула застежкой, повела рукой к плечу и ловко вытянула лифчик наружу, держа его посередине между чашечек указательным пальцем. — А ты быстро учишься, фокусница! – ухмыльнувшись, заметил он, и оживившись, беспрепятственно заполз ручищами под ее вязаные узоры, которые скрывали за своими толстым покровом два сокровища, оценить которое мог только такой как он, заядлый эротоман. Дорвавшись к ним, он нежно, мягко и плавно стал поглаживать их: медленно, туда, сюда, обратно... Без дополнительной поддержки они даже не потеряли своей пышной формы, оставшись такими же упругими и теплыми. А когда он наконец-то решительно поднял весь занавес, обе окружности замаячили перед ним на белом фоне, своими темно розовыми пятачками, весело щурясь припухлыми малинками в серединках. Пока он их мял и судорожно целовал, Лерка хихикая, пыталась надеть ему на голову свою черную «шапочку для близнецов», больше похожую на его коротко-стриженной голове на доисторический летный шлем. — Теперь Габри, вы будете испанским летчиком – хрипловато рассмеялась она, завязывая под его выбритым, мужественным подбородком тонкие тесемочки. Ей не хотелось отказываться от проверенных, два года назад, игрулек: «недотрогу» они уже прошли, «кокетка» ему не интересна, а вот «мечтательно-романтическая сексуальность» - это то, что нужно. — Нда. Вот летуном епуном я еще не был - и подняв глаза, он встретился с еë помутневшим взглядом. — Ну, тогда полетаем? – уже смело и без ноток сожаления, вопрошала кудрявая напарница, и чуть потянув его в сторону, к широченному подоконнику, встала лицом к окну, занимая боевую позицию, которая так видимо и называлась: на взлет! — Может теперь я сам, остальное сниму? – прошептал он ей на ушко и руки «испанского асса» сами обвились вокруг ее талии, когда он услышал ее сдавленный вздох и зарылся лицом в ее кудри. — Сними..те – Лерочка еще больше таяла от его нежных прикосновений, впитывая сладость его первых поцелуев, нервно слизывая над верхней губкой крошечные капельки влаги. Обхватив девушку за бедра, он притянул ее к себе, и та в ответ судорожно выдохнула, ощутив под пятой точкой его мучительно напрягшуюся страсть. Присев, мужчина оказался на уровне ее попенции, затем неторопясь его руки скользнули вместе с ее лосинами вниз по ее голеням, заставляя дыхание Лерочки сбиться, и отсылая разум куда-то подальше. Помогая ей переступить и подбирая с пола не нужный теперь покров вместе с носочками, Анатольевич невольно засмотрелся на ее ножки. Почему-то, вид ее небольших, изящных ступней с маленькими пальчиками и аккуратными бледно-розовыми пяточками, показался ему невероятно трогательным. И, черт побери, таким невероятно сексуальным зрелищем. — Нравится? Тогда снимай..те все... - и не услышав возражений, она немного вильнула бедрами, наслаждаясь каждым движением рук «опытного пилота», которые и дразнили, и гладили, и ласкали одновременно, помогая ему стягивать последнюю деталь ее туалета. Не удержавшись, Лера тихонько застонала, ощутив горячее, шершавое касание его ладоней на своей голой попке. – Конечно, нравится... - прохрипел он и с легким нажимом провел кончиками пальцев от изогнутого позвоночника к впадинке, заставив все тело девушки содрогнуться от чувственного предвкушения и, погладив ладонью ее бедро, сдвинул ее кружевные стринги до щиколоток вниз, уже полностью накрывая своей большой рукой трепещущую плоть. Понимая, что времени на раскачку не так уж и много, Соколов поднялся и решил, как и следовало самцу, перехватить инициативу на себя и, развязав махровый пояс, снова тесно соприкоснулся уже открыто стоящим «по стойке смирно» флагштоком с ее гудящей, как турбина, под хвостовым оперением, попкой. — Бери штурвал в руки и выруливай... – зная немного летную терминологию, мужчина видел, как она пришла в восторг от подобного плана, и крепко прижалась к нему, не в силах удержаться от того, чтобы не забраться ладонью под разъезжающиеся полы халата, и споймать, вытянувшегося во всю длину красавца. В этот момент, она четко осознала, что не хочет, и не может больше ждать... — Если вы готовы, тогда «На старт...» - она повернулась к нему лицом, и оттянула вниз капюшончик крайней плоти, чувствуя как его ладонь, лежащая на ее чувствительной плоти, тоже пришла в ответное движение, - «Внимание...» - вернула все обратно, а его пальцы, в этот момент, неспеша растянули в стороны лепестки ее узкого лона - «Марш!» - и одним резким движением, глубоким, сильным толком, она погрузила его упругость в свое тело. Соколик мгновенно подхватил ее свободной рукой под теплый животик и с блаженством проникся соитием с ней: — Какая же ты тугая, и такая сладенькая, — то ли с благоговением, то ли с проклятием пробормотал он, в эти секунды, ему чертовски сложно было сдерживать свои чувства. Она вскрикнула и непроизвольно откинулась задком назад, крепко прижав к своей груди, его вторую поддерживающую руку, с некоторым удивлением, понимая, что наконец-то затерялась где-то в небе и тут же, как новогодний фейерверк, взорвалась, испытав предварительный оргазм только от одного этого движения. Все ее тело конвульсивно сжалось, и внутренние мышцы сократились, охватывая плоть мужчины тугим кольцом. Убедившись в том, что все свершилось, как им хотелось, и они оторвались от Земли, «первый пилот» ощутил состояние невесомости в своем и ее теле, которое плавно заскользило велюровыми долечками по его тяжелому, налившемуся силой стволу. — Ой...о...о, - отбросив всякую сдержанность и чувствуя как земля уходит из под ее ног, Валери вцепилась пальцами в поясницу партнера. - Плиззз, только не останавливайтесь, - немного смущенно попросила она, подаваясь навстречу его раскачиванию. — Вот в этом можешь быть уверена, - усмехнулся он, снова погружаясь в нее, и нежно обвел контур закушенных губ Леры кончиком пальца, а потом, осторожно провел по ее, полузакрытым от удовольствия векам. От этих прикосновений, она искушающе улыбнулась, двигаясь так, чтобы попадать в ритм вместе с ним, поймала зубками этот палец, ласкающий ее лицо, и чтобы не терять контроль, защекотала его язычком. Это немного притупило всю его чувствительность, давая возможность насладиться всей амплитудой движения: когда он почти доставал до упора ее глубины, Лерка инстинктивно усиливала прикус, дабы успеть прочувствовать пик и не дать ему излиться... — Так хорошо, сейчас кончу... – предупреждающе, застонала она, откинув голову назад, выгибаясь вся к нему. Подставив свой ротик под его ищущие губы, и вцепившись рукой в его затылок, девочка жадно и требовательно накрыла его влажным, жарким поцелуем. – Не бойся, я успею... - приподняв бровь, проговорил он, и крепче сжав ее ягодицы руками, он сильней и яростней заколотил в ней расплавленным стержнем, почти насаживая ее на себя. На лбу Олега выступили капельки испарины, но он продолжал ласкать ее грудь, целовать шею и лицо, обводя острым языком бьющуюся жилку выше ключицы, целуя припухшие губы, с которых при каждом его толчке срывалось его «второе», мало кому известное, имя. Продолжение будет! оно в процессе)

в скором времени он встретил меня в коридоре министерства и сказал поедем ко мне я согласился понимая что меня ждет . приехав ко мне мы немного выпили посидели на кухне и вскоре он мне сказал пойдем ебаться я согласился в комнате он разделся и лег поперек дивана. я спросил у него хочеш чтоб я пососал он сказал да и я сам себе удивляясь взял его член в рот и с удовольствием стал сосать мне было приятно открывать для себя новые ощущения видеть перед собой его волосы на лобке и его яйца понимая что теперь я на самом деле уже не мужик а педик.пока я сосал его член он вставил мне в попку паец я не возражал и даже наоборот через некоторое время сам сказал ему засунь второй палец чтоб привыкнуть быстрее к новым ощущениям он вставил было слегка больно но вскоре я привык и мне уже было приятно. пососав его член я уже владел инициативой и сам предложил ему сесть сверху на его член он согласился и я медленно стал сам насаживаться на его член, с удивлением обнаружив, что мне практически не больно а новые ощущения возникшие во мне только добавляли возбуждения и удовольствия от ощущения толчков в своей попке. которым я двигался на встречу ожидая когда он кончит в меня. вскоре он кончил я слез с него а он встал и сразу пошел в ванну подмываться так как это со мной было второй раз у меня возникло ощущение, что я хочу в туалет, когда я сидел в туалете я не закрыл дверь и он после того как подмылся зашел ко мне в туалет и без слов вставил мне свой член в рот я не хотел его брать но он мне сказал давй бери не упрямся и я опять взял его член в рот и он стал двигать им у меня во рту постепенно возбуждаясь. как только его член окреп он мне сказал пошли в кровать. я лег на живот и снова ощутил его член в себе который уже не церемонился со мной а сильным толчком вошел в меня и с силой стал меня трахать мне снова стало больно но я уже не вырывался из под него а только стонал и терпел получая от этого удовольствие.кончив он опять пошел в ванную а я решил выпить и пошел на кухню.через некоторое время он пришел и мы стали выпивать и разговаривать. я у него спросил почему он решил меня трахнуть он мне расказал что когда он был в командировке в туалете у него отсосал один мужик и сказал если еще захочет то пусть позвонит ему и дал свой телефон через некоторое время он ему позвонил и он пришел к нему в гостиницу вместе с женой немного посидев он приказал жене раздется и предложил ему ее трахнуть она разделась легла на кровать и ему ни чего не оставалось как у него на глазах ее трахнуть . затем он сам лег под него и он трахнул его на глазах у жены затем он жене сказал сесть на него сверху а ему предложил войти в ее зад так они вдвоем трахнули его жену. затем они не раз его приглашали к себе. но об этом я раскажу в другой раз в каких он участвовал оргиях. после чего ему понравилось трахать мужиков. а в нашем городе у него ни кого не было поэтому он решил трахнуть меня так как у меня красивая попка и поэтому он решил меня снять и оттрахать. пока мы сидели он и я от рассказа возбудились и пошли в комнату где я предложил пососать друг у друга он согласился мы легли на бок в позу 69 и стали сосать друг у друга мне было приятно и я с азартом стал сосать его член мне доставляло удовольствие чувствовать его у себя во рту и хотелось доставить ему удовольствие так как мне в то моментсамому было приятно чувствовать что у меня тоже сосут. но вскоре он вытащил свой член я был удивлен так как вошел в раж и не хотел с ним раставаться . но он меня повернул на живот раздвинул мне ноги и вошел в меня медленно постепенно так что мне не было больно а только приятно ведь я находился на пике возбуждения. он методично вгонял в меня свой член делая это все сильней и сильней мне было хорошо и я уже с удовольствием ему отдавался. закончив он как обычно пошел в ванну я лежал и курил думая что теперь я уже не мужик а педик которого отимели и в рот и жопу. когда он пришел я решил востановить гармонию и предложил еме трахнуть его он стал говорить что не любит это что он из тех кто трахает но я настаивал и так как был сильнее и крупней его я завалил его на диван положил как он меня на живот и вошел в него он стал говорить что у меня сильно толстый член и ему больно но меня это только больше возбуждало он пытался вырваться из под меня но я предложил ему повернуться на бок и подрочить ему. повернувшись я стал дрочить его член продолжая двигаться в его попке но через некоторое время он соскочил с моего члена и он бысто повернул меня на живот и вот не я а меня уже ебут а я как обычно покорно подставляю свой зад его члену. кончив он сказал что у меня класная попка. затем мы еще выпили и разошлись в разные комнаты спать. утром он проснулся раньше оделся и зашел ко мне в комнату сказать что он пошел . я спросил у него что он не хочет меня еще трахнуть он спросил о что еще можно я сказал конечно он скинул с меня одеяло быстро разделся лег ко мне на бок и стал вставлять свой возбужденный член. почувсвовав как мне раздвигают зад и постепенно погружаются туда я с удивлением понял что на утро мне совскм не больно так как попка растрахана и я получаю уже только удовольствие. отымев меня он сказал что ему было хорошо он собрался и ушел. закрыв за ним дверь я лег на кровать и стал вспоминать произошедшее воспоминание меня сразу же возбудили и моя рука не произвольно опустилась вниз и я стал дрочить вспоминая все вскоре я кончил и понял что отдаваться это просто классно, здорово а новые ощущения которыя я испытал просто великолепны. ощущения своей роли женщины в постели мне понравились я подумал ведь мы занимались любовью по взаимному согласию а исус говорил возлюби ближнего своего значит в этом ни чего страшного нет если один мужщина любит другого а попка оказывается такая эрогенная зона что я даже не представлял и понял что я буду ему отдаваться столь сколько он захочет. но об этом в другом рассказе. Автор аноним. Орфография и стиль автора сохранены.